Абсолютно сомнительна прелесть замёрзших дорог,
Металлической сеткой висящая над головою,
Будто небо, но что-то иное…
Я подумала, если бы мы не увиделись больше,
Что бы в тебе изменилось?

Мара, «Не увиделись больше», 2003 г.

Примерный план действий у меня был набросан довольно давно. Нужно было купить кузовные детали, договориться со знакомым перегонщиком, у которого были хорошие контакты со сварщиком и малярами в одной из бывших союзных республик, о примерной цене за сварку, полную покраску и доставку Феникса на место и обратно своим ходом. Не теряя времени, я взялся за дело. Я знал, что помогать в этом мне никто не будет, и я могу рассчитывать только на себя. Некоторые из моих знакомых, кто видел Феникса воочию, говорили мне: «Избавься от него, сдай его в утиль, по нему переплавка завода «Серп и молот» давно плачет, зачем он тебе нужен?» Я не реагировал на их мерзкие инсинуации, предпочитая отмалчиваться или отшучиваться. Не мог же я, в самом деле, сказать им: «Вы, тупые, ущербные, ограниченные людишки, не видящие дальше гнойного прыща на своём уродливом носу, никогда не поймёте, что такая легенда автомобилестроения, как Ford Scorpio, должна жить вечно, но вам, кредитопомойщикам на новеньких Ланосах и Калинах, этого не понять, поэтому оставьте при себе своё некомпетентное мнение и идите к чёрту со своими доброхотскими советами». Это неминуемо привело бы к конфликту, а я этого не люблю. Поэтому, никому ничего не говоря, я запустил процесс. Перегонщик, с которым мы знакомы много лет, согласился отогнать Феникса на место, отдать в сварку и покраску, а потом пригнать назад, но сразу предупредил меня, что это может затянуться: зима выдалась очень холодной, приступать к кузовным работам можно будет по весне, не торопясь, с покраской выйдет быстрее, но назвать точные сроки возвращения Феникса невозможно. Меня это вполне устраивало, поэтому мы договорились, что я ищу кузовные детали, выписываю генеральную доверенность, и при первом удобном случае Феникс отправится в путь. Примерную цену мы обговорили заранее, она была вполне подъёмной. Отъезд сначала запланировали на Новый год, но потом обстоятельства изменились, и мы переиграли на конец февраля. Заполучив в своё распоряжение ещё пару месяцев и составив примерный список необходимых запчастей, я начал поиски. Это оказалось не так сложно, как я предполагал. Антон Аркадьевич заказал для меня арки и внешние пороги, у него же я купил три двери (водительской не было) и хорошую крышку багажника. Всё это я складировал в гараже. В один из свободных выходных я разобрал двери, вместе со знакомым поменяли багажник. Оставалось только ждать. Поставив Феникса на импровизированную стоянку в виде небольшого заасфальтированного пятачка недалеко от гаража, в котором ждал весны Аллигатор, я от греха подальше скрутил и бросил в салон под стекло задний номер, скинул клемму с аккумулятора, запер двери и сказал: «Вот видишь, Феникс, дело движется. Всё у нас получится, не переживай. Отдохни пока. Время есть».



Отдыхал Феникс до конца февраля. У меня всё было готово: запчасти, документы, ключи, необходимая дорожная экипировка. Отъезд запланировали на 26-е. Непонятная, неизвестно откуда появившаяся смутная тревога с каждым днём всё сильнее мучила меня. Чем ближе был назначенный день, тем больше было моё беспокойство. По-видимому, Фениксу оно тоже передалось. За день до старта мы попытались завести его и немного погреть. Попытки отпереть водительскую дверь ключом не увенчались успехом, замок не открывался. Отогнув монтировкой верхний край двери, зацепили длинной проволокой внутреннюю ручку замка и только тогда сумели проникнуть в салон. Аккумулятор был безнадёжно высажен, что неудивительно: морозы стояли сильные. Прикурить не удалось. Пришлось съездить своим ходом в ближайший магазин автозапчастей и купить новый аккумулятор. Двигатель заводился тяжело. После долгих пыток стартера вместе с нажатой «в пол» педалью газа из глушителя выбросило облако дыма вместе с громким хлопком, и, наконец, я услышал привычный и знакомый звук работающего DOHC’а. Но радость моя была преждевременной. Холостые обороты начали гулять в диапазоне от 1000 до 2500 оборотов. Я исследовал все возможные места подсоса воздуха, но ничего не нашёл. Это было не случайно. Феникс не хотел ехать. Он боялся не вернуться. Мы могли никогда больше не увидеться. Мало ли что может случиться в дороге. Но у нас не было другого выхода. Эта зима могла убить его. Я не мог допустить этого. Поэтому, сделав «круг почёта» по двору и убедившись, что коробка работает нормально, а двигатель, несмотря на пляшущие холостые, под нагрузкой тянет вполне прилично, я заглушил его, закинул в салон новые арки, пороги, обшивки дверей в идеальном состоянии (их я купил давным-давно у Злого Волшебника в Зеленограде), проверил уровень масла, антифриза и ATF в АКПП и гидроусилителе, ещё раз проинспектировал содержимое багажника. Всё в порядке, старт завтра утром, можно идти отдавать ключи и документы. Но что-то держало меня. Я стоял рядом с Фениксом, положив ладонь на крышу, и мне казалось, что он просит меня: «Не уходи… Мне страшно. Не бросай меня, пожалуйста…» Скрепя сердце я нажал кнопку на брелке сигнализации. Феникс обречённо моргнул габаритами. Проведя кончиками пальцев по его переднему крылу, я прошептал: «Возвращайся скорее, Феникс. Я буду ждать тебя». Отойдя на несколько метров, я обернулся и посмотрел на него, стараясь запомнить как можно больше мелких деталей облика Феникса, как будто чувствуя, что разлука будет долгой. Впереди нас ждал год друг без друга. Но мы оба ещё не знали об этом.